Директор филиала БКС Премьер в Екатеринбурге Григорий Вахитов: "Чарльз Дарвин и паевые фонды"

Две с половиной сотни миллионов лет тому назад, в один злосчастный четверг, произошла так называемая пермская катастрофа. 90% всего живущего на Земле практически моментально вымерло по неизвестной причине. Оставшиеся 10% , проявив недюжинную смекалку, волю к жизни и социальный оптимизм, выжили, следуя учению великого Дарвина, дали многочисленное разнообразное потомство, вновь заселили планету, вышли из моря, слезли с деревьев и стали нами. Примерно то же происходит и с паевыми фондами. Непродолжительную эволюцию паевых фондов в России можно описать примерно так: энтузиазм – мертвый сезон – бум – коллапс – недоумение – и снова светлое будущее.

ПИФы появились на фоне массовых изъятий гражданских финансовых излишков финансовыми пирамидами. Огромные и по нынешним меркам денежные потоки, исчезнувшие в карманах мошенников, навели правительство на полезную мысль о том, что население, в принципе, согласно инвестировать свои средства в обмен на повышенную доходность даже при наличии известных рисков. Самым легальным, проверенным и надежным инструментом оказались фонды взаимных инвестиций.

В 1995 году стартовал пилотный проект, в котором приняли участие IFC[1], Кредит Свисс [2] и Pioneer[3]. Была разработана финансовая модель, правовая база нового для России инструмента на базе обширного опыта американского рынка. В аналогичных фондах США обращалось к тому времени уже более 10 трлн долларов. Причем американские эксперты учли не только достоинства своих продуктов, так называемых Mutual Funds [4], но и недостатки. Как люди творческие и ответственные, из любви к финансовому искусству они создали для России продукт, который во многом превосходил американских старших братьев.

Первые паевые инвестиционные фонды (ПИФы) начали работу в России в ноябре 1996 года. Отважной тройкой лидеров были компании с иностранным участием: Паллада, Пионер Первый и Кредит Свисс. Это были в основном ПИФы облигаций, размещались в ГКО[5]. Чуть позже Кредит Свисс запустил и фонд акций.

В короткий период энтузиазма – чуть больше года до дефолта-1998 – казалось, что достаточно образовательных программ и рекламы, и за паями выстроятся очереди. Пару лет до того аналогичные продукты были запущены в странах Восточной Европы и быстро собрали несколько миллиардов долларов. Предполагалось, что в России, по крайней мере, в крупных городах население будет демонстрировать примерно те же инвестиционные привычки, что и жители Варшавы и Праги.

Увы. В додефолтный период ПИФы не стали массовым продуктом. Они привлекли чуть более 5 тысяч человек. Немудрено – доходность фондов облигаций несильно отличалась от доходности депозитов банков, а реклама фондов и сеть продаж были в предзачаточном состоянии. Буквально года через полтора после выхода первой партии ПИФов грянул кризис 1998 года, и именно ПИФы показали себя во всей красе.

Во-первых, инвестиции в фондах, размещенные в ГКО, не подлежали фактической реквизиции, как это произошло в страховых компаниях, банках, негосударственных пенсионных фондах. Да-да, об мало кто знает – но пайщики фондов облигаций в кризис 1998 года по сравнению с вкладчиками банков практически не пострадали! Инвестиции фондов в ГКО были погашены государством в плановые сроки – в течение нескольких месяцев, а не лет, как остальным. Был момент приостановки операций в октябре, но уже с декабря ФКЦБ[6] стало приоткрывать фонды, и в первой половине 1999 года пайщики получили возможность совершать операции с ПИФами. Ни один из ПИФов не разорился, ни один не сбежал, все пайщики остались «при своих».

Доходность фондов облигаций в 1999 году была безумная, мы стеснялись произносить эти цифры вслух в приличном обществе. Годовая доходность многих фондов превышала 300%[7]. Однако население было настолько обескровлено, настолько шокировано, что лишь единицы смогли воспользоваться такой роскошной доходностью.

Между прочим, уже в следующем, 2000 году, некоторая надежда на новую жизнь (а признаки были!) чуть добавили оптимизма и клиенты стали проявлять осторожный интерес. Особенно на фоне прошлогодних результатов. Тут впервые проявился «стадный эффект», с которым потом хлебнули сполна – пайщики фактически покупали «прошлую доходность», а не «светлое будущее» вместе с его рисками и неопределенностью.

Последующий период был довольно грустным. Индексы росли неспешно, позитивные новости (конец чеченских войн, расплата по внешним долгам, реформы Германа Грефа) слабо поддерживали интерес к ПИФам. И граждане снова стали доверять банкам. Угадывать поведение нашего рынка было просто – смотри с утра, как шли дела в Америке – у нас день будет параллельный. Поэтому когда в Америке обрушились «доткомы»[8], наш рынок, никаким боком с ними не связанный, тоже омрачил пайщиков снижением стоимости паев. Слабые духом особи не выжили, ушли из фондов с плохим результатом, дурным настроением и, скорее всего, дали потомство, не приспособленное к жизни в инвестиционной среде.

Сама по себе отрасль получила поддержку, откуда не ждали – от министра здравоохранения и соцразвития РФ Михаила Зурабова. Он стал проводником пенсионной реформы, кстати, на мой взгляд, практически совершенной до тех пор, пока ее саму не стали реформировать. К управлению грядущих триллионов пенсионных денег допустили управляющие компании. Тут-то они и стали плодиться, как грибы после дождя. Если в 2000 году всех генеральных директоров российских УК можно было разместить в кузове «Газели», то через пару лет уже понадобился бы двухпалубный автобус.

Некоторые новоприбывшие показали здоровую агрессивность, и кроме традиционного комплекта облигации-акции предложили невидаль – отраслевые ПИФы. К тому моменту рынок получил два энергичных стартовых толчка: либерализацию рынка акций Газпрома[9] и реформу РАО ЕЭС[10]. Это побудило иностранных спекулянтов выйти на наш рынок, и он рванул вверх по траектории памятника покорителям космоса у ВДНХ.

Отраслевые ПИФы стали показывать доходность, близкую или превышавшую 100%[11]. Новые виды проявили здоровую агрессивность, приспособляемость к изменившей внешней среде, и посадили додефолтных «патриархов» на голодный паек. Голодным новичкам срочно нужно было нагулять массу, обеспечивающую сохранность видов. Они накинулись на формирование новых ПИФов, наиболее активные управляющие запускали по одному фонду в квартал, а самые небрезгливые развешивали объявления о безумных доходах на московских остановках и в подъездах новостроек.

Именно отраслевые ПИФы стали «фишкой» продаж 2004-2007 года. Рост продаж шел уже на миллиарды в год. Прирост СЧА паевых инвестиционных фондов за 2007 год составил 77,5%[12]. «Разжиревшие» управляющие ожидали, что этот праздник жизни будет вечен, и рост продаж будет только расти. Действительно, как могут продажи падать, если на дворе несметное изобилие пищи, а финансовый климат такой теплый?!

Но грянул суровый 2008 год, своего рода «пермская катастрофа» для паевых фондов. На фоне многомиллиардного притока предыдущего года бегство из фондов 24 миллиардов оказалось губительным для многих особей. Клиенты указывали управляющим на недостаточно годное внимание к их счетам. Отчего-то встречные уверения, что падение стоимости пая вдвое, когда индексы упали втрое – счастье для клиента, не приносили никакого эффекта. Пайщики не прониклись, исход продолжился и в последующие годы. Управляющие надеялись на «отскок», который позволит быстро реабилитироваться и вернуть тучные стада на дойку, но тут подкузьмили греки, и надежды на скорый возврат к сытости рухнули окончательно. Некоторые УК впали в анабиоз, иные скончались, а некоторые включились в мужественную борьбу за существование в новых условиях.

Кстати, на этом месте полезно остановиться, сделать передышку и зафиксировать следующее:

• Многие инвесторы, которые вовремя вошли в ПИФы, и когда на горизонте появились признаки бурь, переложились в консервативные инструменты, остались в выигрыше, многократно повысив начальные вклады.
• Пайщики, которым не повезло, в общем-то, не были разорены. Ни одна УК не сбежала с деньгами клиентов.
• Отношение к кризисам как к нормальному явлению позволяет инвесторам и управляющим вести себя с должной степенью разума и трезвости в отношениях со своими и клиентскими деньгами.

Новая жизнь в нынешних условиях, как и любые эволюционны вихри, заметно оздоровила обстановку.

Во-первых, остановилась вакханалия конвейерного производства узкоотраслевых фондов. Отчасти вынужденно – такого числа отраслей, возможных к массовому инвестированию, в современной России просто нет.

Во-вторых, в поведении потенциальных инвесторов возобладал разумный подход – доходность выше официальной инфляции на несколько процентов, а не в несколько раз представляется не оскорбительным предложением, а вполне достойным. К сожалению, эту поляну сейчас оккупировали банки с безумными 12% годовых, но и это пройдет. Управляющие расположились на веранде и пьют чай, ожидая, когда мимо пронесут труп этого депозита.

В-третьих, УК получили возможность предлагать новые продукты, связанные с международными рынками. Иные выбросили на помойку демонстрацию доблести как превышение бенчмарка стратегии на полтора процента. Кстати, «бенчмарк» надо бы включить в число запретных слов, как и «волатильность». Клиенты их категорически не понимают, но интуитивно и справедливо ощущают тут какую-то подставу. Вполне разумным является переход к стратегиям абсолютной доходности.

Абсолютная доходность – это когда что бы ни было на рынке, но УК стремится показать результат, исчисляемый в положительном доходе. Например, ориентируется на превышение в 2% над депозитом в валюте. Учитывая, что вкладчики готовы предательски переложиться из родного банка в другой ради половины процента, то маркер в +2-4% по валюте и +4-6% в рублях может быть уже предметом семейных обсуждений. Кстати, именно такой подход сейчас и принят в западных фондах.

Конечно, это требует внедрения совершенно иных инвестиционных процессов, иного опыта, иных, если угодно, управляющих. Смена эпох непременно вызовет и смену выживших видов. С точки зрения матери-природы, не важно, как эти виды будут называться, важно, что в целом этот организм – паевые фонды – вновь покажет свою живучесть и востребованность.

И как напоминание массовому потребителю – лучший результат получали те пайщики, которые входили в ПИФы в период перед следующим эволюционным прыжком, выбирая новых управляющих, с новыми свежими идеями.