Андрей Костин: "Валютные войны между Китаем и США будут подталкивать процесс появления новых расчетных валют"

- Я думаю, да. Мы сильно отстали в развитии Дальнего Востока. И когда задумались о проведении саммита, выяснилось, что принять 5 тысяч людей на российском тихоокеанском побережье просто негде. Нет ни гостиниц, ни инфраструктуры. С нуля пришлось строить дороги, мосты, университет. И все это останется в регионе. Вообще, к такого рода международным мероприятиям правильно относиться и как к возможности качественно улучшить инфраструктуру регионов, которым доверено их принимать. Тем более что такие возможности выпадают нечасто. В случае с АТЭС - раз в 20 лет. Но в первую очередь проведение саммита на территории России - а мы получили такое право впервые - важно с политической и экономической точек зрения. Исторически сложилось так, что мы всегда считали Россию частью европейской культуры, общества. Но наше государство лежит не только в Европе, но и в Азии. И соседство с Азиатско-Тихоокеанским регионом имеет огромный потенциал. Страны, которые участвуют в форуме АТЭС, сегодня являются или становятся ведущими экономическими и политическими державами. Это признанные лидеры - такие, как США, Япония. И новые быстро растущие экономики Китая, Вьетнама. На фоне негативных событий в Европе именно этот регион является одним из самых интересных с точки зрения экономического роста, драйвера.

- Что бизнес ждет от саммита?

- Одна из ключевых тем Делового саммита - проблема развития свободной торговли, снятие ограничений на передвижение товаров, капиталов, услуг. Каждый раз, когда экономика вступает в фазу кризиса или тяжелого посткризисного развития, как правило, начинают усиливаться тенденции протекционизма. И важно выработать какие-то общие меры, подходы, договориться о том, чтобы государства воздерживались от соблазна закрыть свои рынки, возводить торговые барьеры. В конечном итоге такие действия пользы никому не приносят. Большой интерес вызывает развитие региональной инфраструктуры и инвестиции в нее. Много вопросов, связанных с экологией. Кроме того, мы будем обсуждать возможность и необходимость создания новых расчетных валют.

- А вы бы сами как ответили на вопрос - нужны миру новые валюты?

- Мы на самом деле давно уже отвечаем на него положительно. Мы создали сеть наших банков на постсоветском пространстве и ведем работу по расчетам в рублях. Проводим операции по оплате поставок между российскими и китайскими предприятиями в юанях и в российской валюте.

Я думаю, то, что происходит сейчас с евро, валютные войны между Китаем и США, будут подталкивать процесс появления новых расчетных валют. Может быть, не так быстро, как иногда об этом говорят и пишут. И в обозримом будущем доллар, конечно, не исчезнет. Но постепенно круг валют, которые применяются в расчетах, будет расширяться.

- Но при этом возникают и новые риски.

- Дополнительные риски и сложности при подобных глобальных явлениях возникают всегда. Но разве сегодня нет рисков, связанных с кризисом в Европе? Или формирующихся в результате роста дефицита бюджета США? Сегодня никто не может дать гарантий, что огромный госдолг самой сильной экономики мира будет безопасен для инвесторов.

Просто чем больше валют, тем более профессиональными должны быть люди, которые с ними работают. Если финансовая деятельность выстроена правильно, новые риски диверсифицируются. Это, наверное, лучше, чем их концентрация в одном месте. Не зря же о диверсификации своих резервов все чаще задумываются центробанки всего мира, в том числе и Банк России.

- Какие валюты вы бы назвали главными «кандидатами» на использование в международных расчетах?

- Сильные позиции занимает юань, укрепляется роль российского рубля. Если Китай все активнее догоняет США по объему ВВП, то и их валюта просто обязана становиться более мощной, использоваться в торговле с другими странами.

Россия пока уступает этим странам по роли в глобальной экономике. Но наша страна занимает ведущую позицию на постсоветском пространстве. И что касается региональных отношений, то рубль вполне востребован. Еще одно преимущество нашей валюты - либеральное законодательство, которое делает рубль полностью конвертируемым. Речь о переходе на рубли в расчетах со странами СНГ идет давно, сейчас этот процесс ускорился. Но важно еще, чтобы торговать в рублях начал бизнес - прежде всего газовые и нефтяные компании. Нужно создавать стимулы и для покупателей нашей продукции. Что касается финансового сектора, то мы к таким переменам готовы.

- Какие сигналы бизнес хочет получить от политиков?

- Если говорить о России, то это прежде всего касается роли и готовности государства оказывать содействие развитию Дальневосточного региона. В последнее время по этому поводу было много дискуссий. Шла речь о создании специальной госкорпорации, при формировании нового состава правительства было учреждено специальное министерство. Но суть ведь не в форме, а в содержании. Нам важно услышать, какие проекты, отрасли будут пользоваться приоритетным вниманием государства.

- К главам других государств тоже есть вопросы?

- Да. И их немало. Один из самых главных - создание условий для успешной деятельности бизнеса разных стран на рынках региона, снятие ограничений, которые создают для этого препятствия. Пока многие государства Азиатско-Тихоокеанского региона достаточно жестко защищены от иностранного бизнеса. Это видно даже на нашем примере.

Вхождение ВТБ в Китай, Вьетнам было очень непростым. Несмотря на то что страны являются членами ВТО и, соответственно, должны применять для иностранных инвесторов достаточно либеральный режим, они по условиям присоединения добились для себя серьезных изъятий из общих правил участников ВТО. И, скажем, чтобы получить в Китае право на работу в юанях, надо соответствовать ряду требований. Отчасти это объясняется защитной реакцией стран развивающихся рынков на экспансию более сильных государств. Но для бизнеса важно, чтобы честно заработанные и вложенные в экономику другой страны деньги были защищены так же, как и средства предпринимателей этого государства. Чтобы подход правительства к ним был честным, справедливым. Пока так происходит не всегда.

- На какое место в Азиатско-Тихоокеанском регионе претендует наша страна, каковы наши позиции - сейчас и в перспективе?

- Я думаю, мы вполне можем входить в пятерку стран, которые бы определяли политико-экономическую ситуацию в регионе. Россия этого заслуживает. Понятно, что для получения реального влияния - не только в политике, но и в экономике - нужны усилия. В первую очередь требуются инвестиции в инфраструктуру региона, надо строить порты, дороги, аэродромы. А они, в свою очередь, позволят нам более активно включиться и в торгово-экономические отношения в регионе.

- Азия интересна российским банкам?

- Пока единственный российский банк, который имеет широкую сеть в Азиатско-Тихоокеанском регионе, это группа ВТБ. Мы присутствуем в Китае, Гонконге, Вьетнаме, Сингапуре. И очень позитивно оцениваем перспективы такой деятельности. Считаем, что в плане финансов этот регион все больше выдвигается на лидирующие роли. Если сравнивать его возможности с Европой и Америкой, то Азия выглядит куда более привлекательно.

Это доказывает в том числе и недавнее размещение так называемых «вечных» облигаций нашего банка. Обычно роль Азии при подобном размещении составляла 10 процентов, сейчас она выросла до 25. Страны региона начинают активно экспортировать капитал, вкладывать свои средства за его пределами. А наряду с Лондонской биржей наиболее интересной для размещения российских эмитентов стала Гонконгская площадка. И во многом мы смотрим на этот рынок с точки зрения обслуживания отечественных компаний, которые, становясь глобальными, требуют определенной финансовой поддержки.

- У других российских банков есть шансы прийти туда вслед за вами?

- Безусловно, есть. Другое дело, для этого нужно иметь серьезные позиции в России. Надо откуда-то получить ту силу, которая позволит потом выходить за пределы своей страны.

- Но пока, как бы то ни было, экономическая ситуация в мире во многом зависит от Европы. Как, на ваш взгляд, будет развиваться ситуация в ЕС?

- Есть разные сценарии. Думаю, европейские политики будут стараться сохранить единство Евросоюза, присутствие в нем Греции, других проблемных стран. На этот счет, правда, существуют и другие мнения. Я совсем недавно встречался с представителем западногерманского бизнеса. Он считает, что лучшим выходом для всех мог стать выход Греции из зоны евро. Но политически это маловероятно. Поэтому, скорее всего, ЕС пойдет на расширение стабилизационных фондов. Европейский ЦБ в конечном итоге будет печатать деньги, повышая таким образом инфляцию, но тем не менее закрывая проблемы бюджетов. Сумеет ли такая политика сохранить единство Европы? Пока шансы для этого остаются.

- России надо на всякий случай подготовиться к «плохому сценарию»?

- России в любом случае надо перестраивать структуру своей экономики, отходить от нефтегазовой зависимости, создавать современные производства в других отраслях. Но даже несмотря на европейский кризис, ситуация у нас пока неплохая. Цены на сырье держатся на достаточно высоких отметках. И, полагаю, сохранятся на таком уровне. Это хорошо, потому что дает нам возможность поддерживать бюджет, за счет нефтяных денег проводить модернизацию. Вы знаете, я не отношусь к тем людям, которые считают, что чем хуже - тем лучше. Да и сырье не настолько дорогое, чтобы можно было обо всем забыть и расслабиться. Надеюсь, в создании конкурентоспособной новой экономики нам поможет вступление в ВТО.

- Оно не обернется для экономики очередным шоком?

- Вступление в ВТО будет способствовать уходу с рынка неэффективных предприятий. Это болезненный процесс, но он неизбежен, когда-то это надо делать. Тем не менее шока, на мой взгляд, все-таки не будет. Наиболее уязвимые отрасли, прежде всего сельское хозяйство, получат господдержку. Такие решения уже приняты. Существуют перспективы сотрудничества с иностранными компаниями в самолетостроении. Кстати, тот же авиапром долго пытались защитить от конкурентов высокими пошлинами на ввозимую продукцию. Но потом с просьбой обнулить пошлины на иностранные самолеты обратились перевозчики. А по большому счету авиапром - это отрасль, которая просто не может работать в рамках одной страны. Чтобы быть эффективным, недостаточно продавать по одному самолету в год. В этой отрасли мы можем стать частью глобальной системы, получить технологические инновации благодаря сотрудничеству с другими странами, создать новые рабочие места. А создавать нечто свое, не имеющее выхода на международный рынок, сегодня бесперспективно.

- Финансовый сектор ВТО не боится?

- Для банков существенных изменений не произойдет. У нас и так высокая конкуренция с иностранными кредитными организациями. Да и вряд ли западные банки начнут экспансию на российский рынок в нынешней финансовой ситуации. Наоборот, из-за кризиса они сворачивают кредитование.

- Некоторые эксперты, кстати, говорят, что в условиях вступления в ВТО поддержку российским предприятиям могли бы оказать отечественные банки. Вы к этому готовы?

- Я не вижу здесь проблем. Другое дело, что банки готовы кредитовать только на рыночных условиях, по рыночным ставкам. И, конечно, надежных заемщиков - как у нас в стране, так и те российские предприятия, которые работают на зарубежных рынках. Что касается промышленности, то у нас и сейчас уровень кредитования предприятий сопоставим с зарубежными показателями. И когда мы начинаем слишком разгоняться, ЦБ говорит: давайте потише, осадите свой рост.

- В этом году бурно растет и потребительское кредитование. По итогам первого полугодия - более 40 процентов. С этой стороны угрозы есть?

- Может быть, конечно, такой быстрый рост в течение года и не нужен. Здесь надо смотреть, как это влияет на макроэкономику, не разгоняется ли инфляция. В то же время по уровню кредитования населения мы пока отстаем от той же Европы в разы. И пока серьезного накапливания рисков в этой области для банковской системы в целом, на мой взгляд, нет. Понятно, что все строго индивидуально. Например, наш банк не бежит за цифрой. Опасность возникает, если кредитная организация в погоне за заемщиками начинает ослаблять требования к ним. Классический пример из этой области - выдача населению ипотечных кредитов в швейцарских франках и японских йенах бывшим менеджментом Банка Москвы. Ставки по ним были ниже, чем по рублевым кредитам. И человеку говорили: при вашей зарплате мы не можем выдать вам ссуду в рублях, а вот в экзотических валютах - пожалуйста. Многие на такую «удочку» попались. Но людей не предупредили, что есть валютный риск, и если курс подскочит, то одновременно вырастет и стоимость займа. Теперь новый менеджмент Банка Москвы вынужден разбираться с этими обиженными клиентами, принимая на банк часть убытков.

- Насколько остро стоит для банков проблема с ликвидностью? Их задолженность перед ЦБ с начала года выросла в несколько раз.

- В этом нет ничего удивительного. Сейчас весь мир зависим от Центробанков. В России, кроме того, сам бюджетный процесс сформирован таким образом, что мы всегда разгоняемся ближе к концу года. Но у нас существуют инструменты, которые позволяют предоставить банкам необходимые средства. Причем ЦБ и минфин могут сделать это в гораздо большем объеме, чем сейчас. Правда, к сожалению, это не решает проблем инвестиционных денег. Потому что ЦБ и минфин дают средства на год, не больше. А срок инвестпроектов - от пяти лет и выше. И что, скорее всего, станет ключевой проблемой для банковского сектора в обозримом будущем, так это проблемы с «длинными деньгами». И над этим надо думать уже сейчас.

Елена Кукол, Российская газета